«Через два года я уже не очень хотела возвращаться домой к мужу»: откровенная история заробитчанки в Италии

Заробитчане» – весомая прослойка нашего общества. На заработках в Европе находятся около 10% населения Западной Украины. В некоторых селах не осталось никого, кроме стариков и детей: мужчины уехали в Португалию или Чехию строить дома, женщины в Италию или Польшу — служить горничными и сиделками. У каждой семьи, у каждого человека есть своя история, иногда – трагичная, иногда – счастливая, но всегда трудная.

49-летняя  бизнес-вуман из Тернополя Антонина Н. (имя изменено) в начале двухтысячных работала уборщицей в итальянских семьях. Антонина рассказал «Обозревателю» о том, как поехала на заработки, сколько денег ей удавалось пересылать семье и почему она считает, что два года – критический срок пребывания за границей для замужней женщины.

Далее – от первого лица.

Паломничество

Все началось с серьезной финансовой потери. Мы с мужем торговали на рынке, взяли партию товара, а деньги, предназначенные для оплаты, – около 10 тысяч долларов – у нас украли. За товар мы рассчитались, заняли у друзей, но им ведь тоже нужно было вернуть долг.

Моя соседка в то время жила на севере Италии, в Падуе, работая уборщицей в семье богатых фабрикантов Морасутти. Я позвонила ей посоветоваться, она пообещала встретить, помочь с работой и квартирой.

С первого раза визу в итальянском посольстве не дали: видимо, понимали, что я, 34-летняя жительница Тернополя, скорее всего, еду на заработки и останусь в стране нелегально. Тогда мне посоветовали примкнуть к паломнической группе – для таких групп визы открывают скопом, получить их гораздо легче. Это сработало.

Санктуарий в Лурде — место паломничества. Фото: palomnik.piligrimka.by.

Мы добрались до Лурда (крупнейший паломнический центр Франции и Европы – Авт.), оттуда группа направилась в Париж, а я села на скоростной поезд в Ниццу (это три с небольшим часа от Лурда). В Ницце пересела на другой поезд, который шел через Италию в Швейцарию. Ужасно устала и так крепко заснула, что проснулась только в Швейцарии.

К счастью, деньги у меня еще были, я снова купила билет до Падуи. Кое-как объясниться по-итальянски могла, потому что перед поездкой взяла десять уроков языка. По дороге обратно уже не спала, смотрела в окно, ахала и охала, восторгаясь видами: горы, озера, туннели…

На вокзале в Падуе меня встретила подруга. К себе она пригласить не могла – жила в доме у хозяев. Первые пару дней я переночевала в отеле, а потом с подачи подруги получила свою первую работу с жильем.

Первое место

Нужно было заменить уехавшую на полтора месяца румынку, которая присматривала за пожилой синьорой. Старуха эта была мало того что неходячая, инвалид, так еще и психически больная. Ее пришлось таскать чуть ли не на себе, усаживать на унитаз, укладывать в постель. Она была ужасно тяжелая, а условия жизни – практически тюремные. Меня поселили с ней в двухкомнатной квартире, запретив выходить, кроме крайних случаев. Соседей попросили за мной следить и сразу звонить, если я куда-то отлучусь.

Вид на собор Св. Антония в Падуе. Фото: ru-travel.livejournal.com.

Старухины дети каждую неделю привозили нам продукты, а мне деньги. Но продуктов было мало, в основном самые дешевые: цуккини, другие овощи, немного макарон. К концу недели холодильник у нас почти всегда оказывался пустым. Старухе покупали мороженое, но мне никогда. Я смеялась про себя: никогда не любила мороженое, но как можно быть такими жадными! Деньги, бывало, бросали на стол так, что они веером разлетались по полу.

Синьора эта, видимо, в молодости была довольно избалованной, привыкла к нормальному уровню жизни и часто просила «фромажо», то есть сыра. Я покупала сыр себе и ей, за свои деньги, жалела ее.

Когда румынка вернулась, хозяева выставили меня в тот же вечер, даже не предупредив и не позволив переночевать.

В итоге я заработала за полтора месяца около 1000 долларов (тогда еще счет шел на лиры, а не на евро, их ввели чуть позднее). Это была приличная сумма, я немного отправила семье, а на остальные деньги продержалась два месяца, пока искала почасовую работу.

Соседки

Поначалу я жила  в подвале поликлиники, в комнатке, которую сдавала молдаванка, работавшая в этой поликлинике уборщицей. Никто не должен был меня там увидеть, поэтому я приходила не раньше 12 ночи, а уходила не позже 6 утра. Стоило это 20 долларов за ночь.

Падуя, площадь Прато-делла-Валле. Фото: megatourdv.ru.

Потом я снимала квартиру вместе с тремя румынками, которые работали хостессами в ночном клубе. Богатый итальянец приходит в клуб, платит 200 долларов за бокал шампанского и в качестве бонуса получает компаньонку, которая обязана весь вечер развлекать его. К сексу никто не принуждал, и насколько я знаю, те румынки сексом не зарабатывали.

Девушки учили итальянский и мне советовали: учи язык, хорошую работу найдешь. По утрам я отправлялась на поиски, а они отсыпались после трудовой ночи. После обеда я возвращалась, мы пили шампанское и болтали по-итальянски.

Через два месяца моя подруга получила с помощью своих хозяев вид на жительство и разрешение на работу. Теперь она могла съехать от них и взять квартиру в долгосрочную аренду. Я переехала к ней, и мы жили вместе до моего отъезда из Италии.

Режим и оплата работы

Начав работать почасово, я попала в семью, где была лежачая больная – 90-летняя старуха в коме, с многочисленными катетерами и капельницей. Ее дети были настоящими маньяками чистоты. Я приходила каждый день с утра и четыре часа убирала в квартире. А убирать там было нечего – все и так сияло чистотой. Но если бы я не работала, мне бы не заплатили. Поэтому я делила 4 часа на 20-минутные промежутки: сначала 20 минут полирую двери, потом иду натирать раковину. Терла и смотрела на часы. Казалось, стрелки на них замерли. От скуки я разговаривала с бабкой, которая, конечно, не реагировала.

За эти 4 часа платили 25 евро. Хозяева относились ко мне по-человечески, иногда предлагали остаться на обед. Расспрашивали о жизни, о тех румынках,  с которыми я раньше делила квартиру. Им нравилось поболтать.

Если итальянцы видят, что ты честная, порядочная и работаешь на совесть, они рекомендуют тебя знакомым. В итоге набралось целых 11 семей, у которых я убирала в течение недели. К восьми утра ехала в один дом, с 12 до часу должна была перебраться в другой, на следующее утро – в третий, и так далее. Иногда в перерыве и поесть не успевала, как повезет.

Пьяцца де Синьори в Падуе. Фото: miroland.com.

В Италии длинный обеденный перерыв – с часу до трех, потом все заведения закрываются и город засыпает до шести вечера. Если хочешь выпить кофе и съесть бутерброд, то нужно делать это до трех или после шести, а в четыре, например, – это для них дикость.

Все хозяева квартир мне полностью доверяли, я возила с собой огромную связку ключей, и уже никто не стоял над душой и не контролировал. В некоторых  домах и без меня был порядок, в других, не успею закончить уборку, как снова все разбросают и запачкают, прямо как цыгане. Даже сердце болело – ну как можно, я же так старалась! Спину я, кстати, до сих пор чувствую. Тяжелая была работа.

Национальные особенности

Итальянцы невероятно одиноки и вечно ищут, кому излить душу. Одна из моих работодательниц, Лючия, была так расположена ко мне, что начала подыскивать мне мужа. Познакомила со своим соседом, Вальтером. У него я тоже стала убирать. Этот Вальтер стоял возле меня, пока я мыла унитазы и натирала полы, и часами рассказывать о своей жизни с бывшей женой. При этом Лючия меня к нему ревновала, считая, что только с ней я должна болтать и хихикать. Устраивала мне скандалы: «Я слышала, как ты с ним смеялась!»

Другая женщина расспрашивала, в каких семьях я работаю, и просила найти ей кавалера. Все искали свободные уши, все предлагали выпить кофе, хотели  со мной общаться, у меня просто мозги вскипали.

Люди все были разные. В квартире владельца рекламного агентства всегда царил беспорядок. Пустых бутылок полная кухня, постель разворочена, как будто там несколько человек спали. Приходилось все убирать и даже гладить ему рубашки. Но с ним я была в безопасности, потому что меня ему порекомендовала его мама, у которой я прибирала раньше. Без рекомендации можно напороться на извращенца. Хотя итальянцы трусливые, они боятся публичных обвинений  в сексуальных домогательствах.

Фото: stevemccurry.wordpress.com

Местным очень нравятся украинки, и сами они видные, прекрасно выглядят, так что поклонника там найти не проблема, знаю множество таких историй. Но жениться на украинках итальянцы не спешат. Чаще наши выходят замуж за чехов, марокканцев, албанцев, македонцев, которые приезжают туда на заработки. Но и тут не всегда складывается хорошо.

Многие молодые девушки, едва прибыв в Италию, сразу связываются с парнями и забывают, зачем вообще приехали. Им кажется: буду с мужчиной, бесплатно жить, бесплатно есть… Но у большинства мужчин, приехавших на заработки, семьи на родине, и они просто паруются на время.

Есть и национальные особенности. Одна девушка влюбилась в марокканца, а когда поняла, что это не лучший выбор, ушла от него. Он преследовал ее, отыскивал в разных концах города, на разных квартирах, пока ей не пришлось уехать совсем.

Даже с итальянцами наши женщины редко бывают счастливы, потому что к нам относятся как к людям второго сорта. В Падуе в украинской церкви я как-то встретила женщину с двумя маленькими детьми, которая со слезами рассказала свою историю. Она вышла замуж в 25 лет за 60-летнего.

Фото: helga-grimo.livejournal.com

Итальянцы всегда выглядят лет на 10 моложе. Женщины – нет, они слишком любят солярий, поэтому всегда черные, а еще  худые и сильно накрашенные. Но мужчины – красавцы. Так вот, эта девушка вышла замуж, родила двоих детей. «А теперь мне 35, ему 70, он старик, меня ревнует, стыдится со мной выходить, детей против меня настраивает. Уехать не могу, дети – совсем итальянцы, учатся в школе, муж богатый, обеспечивает их… А я живу как в тюрьме, одно утешение — в церкви».

Другая рассказывала, что муж избил ее, узнав, что она потратила 100 евро на своего ребенка от первого брака. Для нее супруг покупает дорогую одежду, косметику, шампуни за сумасшедшие деньги. Но эти средства он тратит фактически на себя – чтобы его жена хорошо выглядела. А на ребенка ничего не хочет давать.

В общем, замужем наши женщины там страдают. Наслушавшись таких историй, я всем молодым девушкам говорила: «Работайте, не кокетничайте с мужчинами, становитесь независимыми!»

Миссия возможна

Как и большинство наших заробитчан, я жила в Италии нелегально. Носила с собой паспорт на всякий случай, старалась не нарушать порядок и вообще поменьше светиться, чтобы не привлекать внимания полицейских.  В 8 вечера уже дома, максимум могла выйти пиццы поесть.

И мой случай еще очень удачный – подруга меня встретила, благодаря ей я сразу нашла работу, жила на квартире. Многие украинцы поначалу и в кукурузе ночуют, и в телефонных будках. Полицейские, конечно, бывают разные – могут не сразу депортировать, а только выписать предупреждение. Но это уж как повезет.

Фото: made-inussr.livejournal.com

Легализоваться я пыталась дважды, с помощью тех людей, у которых убирала. Но одна старушка-пенсионерка умерла раньше, чем оформила все требуемые документы, а другая тянула до последнего дня, а потом сказала, что переживает из-за больших налогов, которые за меня придется платить.

Одна молдаванка, с которой я делила квартиру, похоронила шестерых пенсионеров, каждый из которых в разное время обещал сделать ей вид на жительство. Мы даже шутили: хотите, чтобы кто-то умер, — возьмите ее на работу.

У этой молдаванки дома был сын с пороком сердца. Врачи сказали, что до 12 лет мальчик может не дожить. Она мечтала привезти его в Италию, чтобы сделать операцию, но не могла – с просроченной визой обратно ее не пустили бы. Однажды она пришла домой и прорыдала весь вечер из-за того, что сорвалась очередная попытка легализации. Я говорю ей: погоди, одна из моих клиенток-пенсионерок раньше работала в кардиологии, она поможет.

С этой женщиной, бывшим врачом, мы были в хороших отношениях. Она обожала свое столовое серебро, у нее полный шкаф этого серебра, которое я регулярно начищала до блеска. Интеллигентная такая, всегда угощала меня кофе. И не отказалась помочь.

Она обратилась к знаменитому профессору, кардиохирургу. Из Молдовы прислали историю болезни, профессор изучил бумаги и согласился сделать операцию, если Красный крест оплатит (это стоило около 15 тысяч евро). Доктор сам написал в Красный крест, и те подтвердили оплату. Ребенка привезли и благополучно прооперировали.

Мама мальчика плакала от счастья. Она до сих пор каждый год поздравляет меня с днем рождения и благодарит за то, что спасла ее кровиночку. Но это не я спасла, а господь бог. Возможно, это была моя миссия, именно затем я и оказалась в Италии, чтобы помочь чуду свершиться.

Отношения с родными

Дома меня ждал не только муж, но и дочка, которой тогда было 14. Не хотелось ее оставлять, но что поделаешь. Мама и свекровь присматривали за ней, и я надеялась, что мама, учительница, воспитает внучку как нужно.

Муж работал – то на рынке торговал, то понемногу промышлял лесом, поэтому дома почти не появлялся. Бывало, звонит мне, жалуется на дочку – мол, не слушается, ходит в школу в платье с голой спиной. Спрашивал, как на нее повлиять. А я думала: «Мне бы твои проблемы!  Тут присесть некогда, сплошные стрессы: у одних хозяев вазу разбила, у других – весы, в третьей квартире коты во время уборки бегали по мебели, прыгнули на компьютер и спровоцировали короткое замыкание, теперь хозяева на меня злятся,  хотя я не виновата…»

В общем, муж про дочку, а мне совсем не до того. Росла она сама по себе. Она и раньше была самостоятельной, а тут еще и за папой присматривала, чтобы ходил аккуратный, в чистом. Мама регулярно приезжала из села,  чтобы устроить стирку и наварить еды на неделю.

Все эти два года в Италии я пахала каждую минуту. Был даже такой период, когда присматривала за одной старушкой по ночам. По выходным работала в баре – разливала пиво и пепси. Если путала поначалу заказы, хозяин заставлял меня выпить то, что было в бокале.

Фото: italia-ru.com

Однажды в этом же баре мы праздновали Новый год. Я купила одежду для вечеринки и заплатила за еду, и из-за этих трат потом целый месяц не смогла ничего передать домой. Так что экономить приходилось на всем.

Домой удалось отправить примерно 8 тысяч долларов, из долговой ямы мы вылезли.

Муж почти в каждом разговоре просил вернуться. А я сомневалась, хочу ли возвращаться. Думала: «Тут я уже приспособилась, крепко стою на ногах, чувствую систему, знаю, за какую работу лучше не браться, с кем лучше не связываться… А в Украине что буду делать?»

Я бы осталась там еще на полгода или на год, а может, и больше. Но понимала, что если задержусь, семья распадется. Наш с мужем интерес друг к другу угасал. Я обращала внимание на привлекательных итальянцев и ловила себя на мысли: зачем мне муж, здесь я всегда найду друга, а деньги заработаю самостоятельно. Теперь я знаю, что два года – критический период: если женщина остается в Италии дольше, то либо она с кем-то начинает встречаться, либо муж спивается в Украине и семья разваливается в любом случае.

Нужно было выбрать: развод или возвращение. Я решила вернуться.

Возвращение домой

Миновать границу без происшествий и неприятностей помогли люди, которые занимаются перевозкой товара. Они знали, когда там пересменка, когда проверки. Меня никто не проверял.

Дома я первое время пребывала в шоке. В квартире жуткий бардак, грязища, весь балкон завален бутылками из-под пива. Близким, казалось, нет до меня дела: у дочки подружки, у мужа коллеги, каждый сам по себе.

Я вызвала мужа на разговор. Обсудили, как будем жить дальше: или договариваемся, учимся слушать друг друга заново, или расходимся. Сумели найти общий язык, постепенно навели порядок в доме и семье.

Я продала дом в селе, мы купили в кредит новостройку, и в ней было помещение, чтобы открыть аптеку. Так я создала аптечный бизнес. Сейчас ни о чем не жалею. Сохранила семью, теперь у меня двое внуков, живу ради них и дочки.

Фото: italia-ru.com

Единственное, чего мне в Украине сильно не хватает, — это итальянского отношения к своей стране. Для итальянцев свое – самое лучшее, от еды до одежды и автомобилей. Богатые люди никогда ничего не покупали в иностранных магазинах в Падуе: для них «итальянский» — гарантия качества. Если бы мы умели так относиться к родине, жили бы гораздо лучше.