2017 год: очень тревожные перспективы для мира

Двумя роковыми приметами отмечен год грядущий. Вскрытие гробницы Христа. И столетие Октября. Обе можно трактовать – в зависимости от позиции -как торжество атеистов-прагматиков и христопродавцев. И как стремление к свету истины и божьего царства на земле, — пишет Владимир Скрипов на Rusmonitor.

Ну, а звездочеты и символисты уповают на Петуха, который олицетворяет быстрый темп перемен. Но при этом подчеркивается их многовариантность: что они будут зависеть не от парада планет, а от сознания, выбора и воли человеков.

Симптомы и реалии

Вот и симптомы 2016 эту неопределенность словно подтверждают. Весь год мы жили в какофонии настроений и трендов, весьма противоречивых. Много говорилось и иллюстрировалось в пользу в пользу симптомов ряда, в котором кризис глобализма и рост национального индивидуализма и изоляционизма, брожения в ЕС (Brexit,обструкция Украины со стороны Нидерландов, приход Трампа, неудача Ренци в Италии, укрепление вертикали Эрдогана, проблема мигрантов). Они породили прогноз ожиданий прихода на волне грядущих выборов радикалов: Герта Вилдерса в Нидерландах, Марин Ле Пен во Франции, Беппо Грилло в Италии, Габора Вона в Венгрии…

Однако, реальный ход событий вносит сомнения и элемент успокоения в ряды еврооптимистов и коррекцию в прогнозы. Вот несколько тому примеров. Намерение Трампа первым же своим указом вывести США из соглашения о Транстихоокеанском партнерстве отнюдь не вызвало шока в рядах 11 других его участников. На своем саммите в Лиме в ответ на его заявление они ответили решимостью сохранить эту организацию, причем на месте Вашингтона в ней вполне может оказаться Пекин. И это сильный контраргумент. Ведь именно ослабление позиций Китая Трамп считает своей главнейшей внешнеполитической задачей. Во всяком случае, другой крупнейший партнер по проекту – Япония в лице С.Абэ намерена его отговорить.

Другой пример – выборы в Австрии, где ожидался триумф ультраправого Ноберта Хофера. Он даже победил в первом туре. Однако, на австрийцев сильное впечатление произвел ролик с узницей Освенцима, и финишировал «зеленый» профессор Александр Ван дер Беллен, твердый сторонник евроинтеграции и один из немногих, кто поддерживает курс на адаптацию мигрантов. Уход Маттео Ренци в Италии из-за поражения на референдуме, который напрямую не был связан с его отношением к ЕС, с заменой на проповедника italexit Грилло маловероятен хотя бы из-за того, что очередные выборы там в 2018. Да и опросы показывают, что эту идею пока разделяют лишь 20% итальянцев.

Не грозит европейскому единству и победа в Болгарии генерала-летчика Румена Радева, который, говоря о намерении нормализовать отношения с Москвой, вовсе не ставит под сомнение членство страны в ЕС и НАТО.

Примечательно и то, что по поводу итогов предстоящих выборов во Франции даже российские ура-патриоты имя Ле Пен называют с сомнением: реально же ставка делается на победу экс-премьера Франсуа Фийона, ратующего за усиление экономической интеграции ЕС и зоны евро. Что касается Германии, то там шансы Ангелы Меркель столь высоки, что наиболее расхожий аргумент у избирателей в опросах звучит «а кто же еще?».

Наибольшая вероятность дальнейшего раскола ЕС остается за Нидерландами, где «Партия свободы» Вилдерса активно готовит референдум о Nexit. Однако, и там успех его под вопросом. Во всяком случае, опросы показывают, что сторонники ЕС там – хоть и с незначительным успехом, но преобладают. Наблюдатели отмечают, что колебание настроений в это стране сильно зависит от Brexit, точнее – от его последствий. Пока влияние это скорей гнетущее, нежили вдохновляющее. Нерешительность Мэй, которая, вопреки словам, не спешит рвать с Брюсселем экономически, а также реалии и прогнозы по поводу негативных последствий этого эксперимента, не способствуют «заразительности примера».

Так что особых оснований для кризиса, тем более — развала Сообщества пока не просматривается. Скорее, наоборот: Brexit может сыграть отрезвляющую роль.

Вот что можно допустить с большой долей вероятности, так это некоторое размораживание в отношениях России и Европы. Но и это будет зависеть от поведения ВВП. И прежде всего – от его способности поладить – хотя бы временно, с Трампом. Но даже если Вашингтон и перестанет давить на Европу, это не приведет к отмене санкций автоматом. Для этого нужен хотя бы повод – встречный шаг. Практически это означает исполнение минских соглашений. Ну, а в это части тоже возможны варианты. Если по нынешнему концепту – то главное – установление украинского контроля над собственной границей, включая «гандонии». Но возможно в качестве отступного и изменение трактовки этих соглашений. Например, обвинить Украину в том, что она не выполнила предварительного условия – проведение выборов. И на этом основании как бы «прийти к мнению», что не чешутся обе стороны. А. стало быть, прекратить связывать санкции с Минском.

Фактор постоянства

Вряд ли можно ожидать в 2017 ликвидации такого гнойника, как война на Ближнем Востоке. Сирия превратилась в болото, в «тришкин кафтан», в котором заплатка в одной географической точке тут же уравновешивается дырой, ярким примером чему является ситуация в Алеппо и в Пальмире. «Вьетнамизация» конфликта обусловлена здесь, прежде всего, сложностью и запутанностью интересов множества сторон, участвующих в нем. На их фоне борьба с ИГ изначально превратилась в фикцию – в парадный мотив, маскирующий истинные. А именно: для России – защита Асада и повод продемонстрировать, что «есть еще порох в пороховницах»; для СЩА — скинуть Асада, укоротить Россию, а заодно и Иран; для Ирана и Саудовской Аравии – противостояние шиитов и суннитов; для Турции – активизация курдов, рассматривающих заварушку как возможность оттяпать себе кусок Сирии, подобно тому, что они уже сделали в Ираке. Если копнуть глубже, то присутствуют и серьезные экономические резоны, в частности, планы строительства газопровода из Катара в Турцию, который сильно бьет по «Газпрому» . И строительству которого стала препятствием только война в Сирии. Уместно отметить, что эта причина актуальна и для всех других сторон, включая и Европу. В этом ряду война с ИГ если имеет место, то далеко не первое.

Отсюда и «поразительная» живучесть ИГ. И есть все основания полагать, что очаг ее еще долго будет пылать. Вряд ли новый год принесет мир. Скорее, наоборот, сирийское болото лишь глубже втянет игроков, переведя войну в сухопутную фазу, увеличив на порядок масштаб жертв и опасность столкновений между ними. Определенные надежды при этом вызывает персона Трампа, который по логике его концепции должен вывести США из Сирии. Однако, боюсь, что это иллюзия. Вряд ли он на это пойдет (и ему позволят) уйти из Сирии в одностороннем порядке. Слишком унизительно это выглядело бы для США. Такое возможно лишь при условии ухода и всех прочих, прежде всего – России и Ирана. Но так просто – взять и разойтись, не решив вопрос с Асадом и ИГ – это тоже нонсенс. Конфуз вселенского масштаба. Ради чего тогда столько воевали, судачили, блокировались? Так не бывает.

Можно, конечно, вообразить, что Путин и Трамп договорятся на счет головы Асада (Путин сдаст, а Трамп найдет формулу, чтоб это выглядело прилично). Но для этого они очень сильно должны понравиться друг другу.

Велика ли вероятность «юбилейной революции» в России, которой тешат себя некоторые либералы. Вряд ли! Ни малейших симптомов тому нет, формула Путин=Россия (правда, неизвестно, какое место) сполна действует. И даже робкие иллюзии на то, что холодильник победит над холопской потребностью в вожде и имперском наркотике, развеются за счет патриотической мобилизации. Да и запасов накопленного жира до выборов 2018 хватит.

Увы, ни одного лозунга, который мог бы хотя бы поколебать этот монолит, каспаровско-илларионовско-ходорковское зарубежье пока не предложило. Это было видно по двум тусовкам, проведенным в Вильнюсе, где осуждалась судьба отечества. Общее впечатление от них было примерно такое же, какое обычно испытываешь на комфортных академической конференции. Собрались «свои люди» чтобы в приятной атмосфере посостязаться в искусстве говорения. Ну и Ильич вспоминается непроизвольно: «слишком далеки они от народа».