Это так начинается третья мировая война? — Newsweek

Украина: уже более 10 000 погибших, и почти 2 миллиона стали беженцами… Единственный способ предотвратить следующую мировую войну – поверить, что она может произойти. Если не поверим – будущие поколения будут смотреть на нас так же, как мы теперь оглядываемся на тех, кто упустил пришествие Гитлера, пишет корреспондент Нолан Петерсон, бывший пилот подразделения специальных операций и боевой ветеран Ирака и Афганистана для издания Newsweek.

Киев, Украина. Холодно, а я один. Я иду по Крещатику, главной улице этого города. Уличные фонари отбрасывают тени на земле, скрывая участки скользкого льда и растоптанного снега. Я иду сконцентрировано и осторожно, так как не могу ясно видеть препятствия на моем пути.

Как это часто бывает в чужой стране, даже в той, в которой начинаешь чувствовать себя как дома, совокупность различий в языке и жизненном опыте изолирует вас, делая вас также гиперчувствительными к мельчайшим деталям.

Небольшая группа солдат в военной форме столпилась за пределами бара. Они курят сигареты. Группа симпатичных молодых женщин в кожаных сапогах на высоком каблуке и черных шубах проходит мимо. Солдаты – молодые люди, но они вряд ли, кажется, их замечают. Их война не закончена, и они еще не готовы делать вид, что она как бы закончилась.

Старушки продают разные мелочи, такие, как сине- желтые браслеты (национальные цвета Украины) на стендах с сувенирами на тротуаре напротив магазина Niketown. Также, как когда я впервые приехал в Украину три года назад, товар этих старушек включают рулоны туалетной бумаги и придверные коврики с изображением президента России Владимира Путина.

В окнах некоторых квартир вдоль Крещатика висят украинские флаги. Украина является, кстати, единственной страной после Соединенных Штатов, где я наблюдал такое повсеместное проявление национальных цветов.

Есть также несколько красно-черных флагов украинских партизан, которые боролись как против нацистов, так и против Красной Армии во время Второй мировой войны. Напоминания о трагической истории этой страны, попавшей между войсками Адольфа Гитлера и Иосифа Сталина, в полосу серой зоны на месте самого смертельного боя самой смертоносной войны в истории человечества.

Сегодня эта страна остается на переднем крае все тех же идеологических линий разлома со времен Второй мировой войны, которые снова проявляются по всей Европе и в мире.

В 1935 году, когда военные тучи собрались в Европе, американский писатель и военный корреспондент Эрнест Хемингуэй писал:

“Сегодня войну не объявляют после простого анализа экономики, если когда-нибудь так вообще было. Сегодня война планируется одним человеком, ее создают демагоги и диктаторы, они играют на патриотизме своих людей, и когда их хваленые реформы не смогли удовлетворить народ, они заставляют его верить в великий обман войны.”

Задний план

Война все еще там, даже когда я туда не езжу.

Ничего не изменилось за последние два года с 15 февраля 2015 года, когда было подписано соглашение о прекращении огня. Кроме того, что было потеряно на протяжении всего этого времени.

Уже более 10 000 погибших, и почти 2 миллиона были вынуждены покинуть свои дома. Около $ 20 млрд разрушений, которые надо восстановить.

И тем не менее, ничего не выиграно или проиграно. И война все равно не стала хуже. И мечта украинцев о лучшей жизни, свободной от угнетения и коррупции, которая вдохновила революцию 2014-го, все же не умерла.

Это тоже победа, я полагаю.

Я иду по Крещатику на Майдан, центральную площадь Киева, где три года назад родилась революция. Сегодня, в этот вечер, Майдан не переполнен. Остаются только слабые, рассеянные следы революции.

На камне, выстилающем площадь, остаются выцветшие следы огня на местах, где протестующие жгли шины в качестве дымовой завесы от снайперов. Здание профсоюзов, которое было подожжено 18 февраля 2014 года, все еще зияет выгоревшим скелетом. Белые панели скрывают его от посторонних глаз. “Слава Украине”, написано на них гигантскими буквами.

Война стала невидимым фоном жизни в Украине. Вы не заметите ее следы, если вы не будете преднамеренно обращать на них внимание. Но война там есть всегда, она там постоянно присутствует – исподтишка.

Вот уличный музыкант играет на гитаре, он как-то может работать пальцами в жестокий холод. Он играет на украинском языке песню о войне. Человек, одетый в слишком свободную на него, не по размеру военную форму стоит особняком, наблюдая. У него в руке бутылка горилки (это водка на украинском языке), из которой он часто отхлебывает. Его глаза полузакрыты, и он качается в такт музыке, повторяя слова.

Самая трудная часть войны зачастую это возвращение домой. Войны, в конце концов, никогда не заканчиваются для тех, кто воевал в них. Это так же верно для этой войны, как и для любой другой.

Герои

Я прохожу через Майдан вверх по крутой мощеной улице к вершине холма с видом на площадь.

Улица раньше называлась Институтская. Теперь, это улица Героев Небесной Сотни – примерно 100 демонстрантов, которые были убиты во время революции.

Все камни мостовой на этой улице были заменены. Протестующие выдалбливали их из земли в 2014 году, когда строили оборонительные баррикады против специального полицейского подразделения, называемого Беркут, развернутого против них свергнутым пророссийским президентом Виктором Януковичем.

Там, в верхней части улицы, напротив верхнего входа на станцию метро Майдан Независимости, находится мемориал “небесной сотни.”

На этом месте 20 февраля 2014 г., снайперы расстреляли десятки безоружных демонстрантов. Сегодня лица павших выбиты на металлических пластинах. Прохожие, члены семьи, друзья оставили цветы и свечи рядом с многими лицами.

Погибшие, увековеченные на этом священном месте – это мужчины и женщины, студенты и профессора, 18-летние и 70-летние. Вряд ли это поддерживаемые ЦРУ нацисты, как о них говорит Кремль. Скорее всего, это простые украинцы, который шли в лоб на встречу выстрелам, чтобы встать на защиту своей свободы.

Цена этой свободы была непомерно высокой. Пулевые отверстия остаются на земле, в фонарных столбах, в хрупкой коре деревьев с опавшей листвой.

Если вы когда-либо были на войне, то вы знаете, что это такое: чтобы идти на звук выстрелов, нужно много мужества.

Я чувствую дуновение холодного ветра на моей шее. Я слышу стукот каблуков по камне тротуара. Дверь к станции метро издает клацающие, подобно затвору, звуки, открываясь и закрываясь. Вы можете услышать такой же звук на видео в YouTube, где запечатлен расстрел митингующих.

Рядом находятся модные магазины, такие как Cartier, Faberge и Louis Vuitton. Вниз по улице, на другой стороне Майдана – McDonald’s. Вот туда во время революции мой друг Валентин Онищенко пошел отмывать свое лицо от крови и кусочков мозга, которые забрызгали его, когда человек, стоящий перед ним, был застрелен снайпером.

Сегодня вечером в этом месте, где так много умерло три года назад, пешеходы спешаи мимо по пути к станции метро, чтобы в час пик ехать домой.

Проходит человек, держа за руку ребенка.

Зазор между цивилизацией и варварством тоньше, чем мы могли себе представить, думаю.

Я в пяти минутах ходьбы от моей квартиры, где меня ждет невеста. Когда я вернусь домой, то, если бы захотел, мог бы заказать доставку пиццы Domino и посмотреть фильм на Netflix через мой Apple TV.

Я провожу пальцами по пулевым отверстиям, как будто чтобы подтвердить еще раз, что они настоящие.

Люди здесь умирали. Снайперы стреляли некоторым из протестующих в ногу. Беспомощные, они звали своих друзей, прося спасти их. Их товарищи подбегали, чтобы помочь – и чтобы быть застреленными снайперами.

Центр массы. Мертвы почти мгновенно. Их тела падают на землю быстрее, чем действует сила тяжести, так, как падают мертвые тела. Как будто было выключено питание. Бум, вниз, мертв, дело сделано. Ничего нет в этом драматического или героического. Просто сначала живые, а затем мертвые, без никакого умирания между этим.

Это война. Но войне не место в такой вечер, как этот, в таком городе.

Это кажется невозможным. Но это реальность, это правда. И это все еще происходит всего за несколько часов езды. Танки, тяжелая артиллерия, ракетные обстрелы, снайперы, позиционная война. В Европе. В 2017 году.

Это все еще происходит. Люди по-прежнему умирают.

История повторяется

Конечно, мы чувствуем себя хорошо, веря, что история движется в правильном направлении. Сохраняя надежду на то, что мы, как биологический вид, лучше, чем мы были вовремя, скажем, Второй мировой войны, два поколения назад.

Я думаю о 72-летнем Анатолии Бастрицком, сидящем на зеленой скамейке возле своего разрушенного артиллерией дома в селе Семеновка в восточной части Украины. Это был август 2014 года, какие-то недели после боев между украинскими войсками и комбинированными российско-сепаратистскими силами.

На Бастрицком был надет синий кашкет, он сидел, перебросив одну ногу через другую и скрестив руки на бедрах. Стена за ним была рябой от осколков. Улица была в основном очищена от мусора, но почти каждый скелет дома по пути пустовал. На дороге не было никого другого. Деревья стояли без веток и листьев, только обугленные стволы пережили артиллерийский обстрел.

Бастрицкий, еврей, был младенцем, когда нацисты оккупировали эту часть Украины. Его семья пережила Холокост, но потеряла в войне свой дом.

Когда в 2014 году начали падать снаряды, Бастрицкий предпочел остаться в Семеновке, переждав бои в подвале своего дома. Даже тогда, когда крыша его кирпичного дома была уничтожен артиллерийским огнем, он отказался бежать.

“Я родился здесь, и я построил свой дом своими руками,” сказал мне Бастрицкий. “Немцы уничтожили дом моих родителей, а я буду восстановить этот.”

Он улыбнулся полуулыбкой, пожал плечами и добавил: “Я бы ушел, но кладбище находится слишком далеко.”

Сила притяжения

Будут ли будущие поколения оглядываться назад на нас с тем же недоверием, что мы “не видел его пришествие”, также, как мы теперь оглядываемся на тех, кто умиротворял Гитлера, или извинял Сталина или коммуниста, председателя Мао Цзэдуна?

Мы считаем, что что-то вроде Второй мировой войны никогда не может случиться с нами, потому что мы живем в настоящее время. Мы разные, не так ли? У нас есть глобализация, и Организацию Объединенных Наций, и Интернет.

К сожалению, правда имеет привычку выходить на поверхность, даже если мы предпочитаем ее игнорировать.

Пулевые отверстия на тротуаре в Киеве. И война, которая идет только за шесть часов езды на поезде. И то, и то напоминают нам, что мы просто топчемся на месте, борясь с гравитационным буксиром истории.  Как только мы перестаем идти, мы спускаемся, быстро и легко, в эти темные глубины, из которых, как мы думали, убежали.

“Американцы не должны принимать нынешний международный порядок как само собой разумеющееся,” – заявил генерал в отставке Дэвид Петреус Конгрессу 1 февраля. – “Он не существует сам по себе. Мы создали его. Точно так же, он не поддерживается сам по себе, естественно. Мы поддерживали его. Если мы перестанем делать это, он будет ветшать и, в конце концов, рухнет “.

Я должен признаться, что трудно поверить в неизбежность насилия в холодную зимнюю ночь в таком мирном, европейском столичном городе, как Киев.

Рестораны McDonald’s, коктейль-бары, причудливые магазины –  конечно, хорошо смотреть на ночные тени. Но дырки от пуль, война – все это светит за моей спиной, перекрывая эти тени так сильно, что я больше не могу верить в них.

И одна последняя мысль. Я писал эту фразу раньше, но стоит повторить:

Единственный способ предотвратить следующую мировую войну – поверить, что она может произойти.

Источник: «Политолог«