Клетка для Путина. Россия сама напросилась на усиление санкций
Решение американского Конгресса о законодательном оформлении санкций против России — вне всякого сомнения, исторический перелом во взаимоотношениях Вашингтона и Москвы. Возможно, именно день окончательного голосования в Сенате — или день, когда под законопроектом поставит свою подпись президент Соединенных Штатов Дональд Трамп — станет в будущем восприниматься как дата начала новой «холодной войны» ХХІ века и дата начала конца «усеченной» Российской империи в ее путинском варианте.
Как конфронтация Вашингтона и Москвы выглядела до последнего времени? Как попытки американской администрации «вразумить» съехавшего с катушек партнера — при этом Конгресс мог занимать собственную, более жесткую позицию, но не мешать администрации в выработке собственной тактики взаимоотношений с Кремлем. А эти взаимоотношения базировались прежде всего на установке, что Россия вредит самой себе — и одновременно не дает жить своим ближайшим соседям или таким странам, как Сирия. Но национальным интересам США эти действия России не угрожают и не могут угрожать — прежде всего из-за несопоставимости экономического и военного потенциала единственной сверхдержавы современного мира и путинской «взбесившейся бензоколонки».
Американскую элиту отрезвило практически демонстративное вмешательство Кремля в президентские выборы в Соединенных Штатах — иногда кажется, что Москва намеренно оставляла следы, чтобы показать неприятелю свои подлинные возможности и готовность нового американского президента Дональда Трампа к некоей «большой сделке» с Владимиром Путиным — пусть даже эта сделка будет заключена вопреки национальным интересам Америки и просто здравому смыслу. Стало ясно, что Соединенные Штаты столкнулись с двумя опасностями сразу — возможной технологической войной, которой будут управлять из Москвы, и утерей ценностного подхода как у части американской элиты, так и у американского избирателя, готового легитимизировать эту утрату ценностей.
И тогда система начала работать — сейчас мы наблюдаем тот самый поворот руля, который должен спасти Америку и поставить на место российский режим. Или — если выражаться дипломатическим языком, употребленным государственным секретарем Соединенных Штатов Рексом Тиллерсоном — содействовать улучшению американо-российских отношений, которое наступит сразу же после того, как в Кремле из мира сумеречных путинских фантазий переместятся в реальный мир и сделают необходимую работу над ошибками. А эта работа состоит прежде всего в исправлении причин, которые привели к принятию санкций. То есть Москве предстоит предпринять шаги по деоккупации Донбасса и Крыма, прекратить вмешательство во внутренние дела Украины и других стран постсоветского пространства, не поддерживать антиамериканскую деятельность режимов в Тегеране и Пхеньяне — именно с Ираном и Северной Кореей Россия объединена в одну группу неудачников.
Ранее в Кремле могли рассчитывать, что смогут достичь взаимопонимания с американской администрацией, разменяв свои интересы на пожелания Вашингтона — мы помним эти вечные разговоры об отмене «Украины на Сирию». При желании Владимир Путин мог бы создавать новые очаги нестабильности — не стоит не замечать диверсионную деятельность российских спецслужб на Западных Балканах — чтобы обменивать на свои «интересы» на постсоветском пространстве уже новые горячие точки. Новое американское законодательство делает все эти потуги совершенно напрасными — для того, чтобы санкции были отменены, необходимо будет сделать именно то, что предписывает Кремлю Конгресс. Не меньше, а возможно — и больше. Потому что закон предоставляет американской администрации новые рычаги давления на Кремль — в частности, когда речь идет о блокировании российских энергетических проектов. Именно эта часть закона вызвала озабоченность в Берлине и Париже. Но стоит заметить, что она носит не обязывающей, а скорее рекомендательный характер. И фактически заинтересовывает европейцев не в конфронтации с американцами по энергетическим вопросам, а в совместной работе по вразумлению российского правителя и его ближайшего окружения.
Как на это ответит Владимир Путин? Конечно, многие скажут, что правитель так просто не сдастся и покажет американцам «кузькину мать». Но что он может сделать на самом деле — такого, чтобы имело смысл?
Может Путин заняться обострением ситуации на Донбассе? Да, технологически такая возможность у него есть. Может Путин продолжать обострять ситуацию на Ближнем Востоке? Да, технологически такая возможность у него есть. Может Путин продолжать заниматься диверсиями на Западных Балканах? Да, технологически такая возможность у него есть. Но что толку во всех этих действиях? Президент Соединенных Штатов все равно не сможет ни о чем с ним договориться — даже если очень захочет. Для того, чтобы ослабить санкции против Кремля, Трампу — или его преемнику — нужно будет для начала убедить Конгресс, что Путин стал «хорошим мальчиком». А в случае эскалации ситуации это сделать будет совершенно невозможно.
Более того, единственное, на что сможет рассчитывать Кремль в случае такой эскалации — так это на дальнейшее усиление давления. И Соединенные Штаты дают это понять. То, что сразу же после голосования в Конгрессе вице-президент США Майкл Пенс отправился в турне, которое включает в себя Эстонию, Грузию и Черногорию — это явный сигнал Кремлю. Не стоит пытаться проверять Америку на прочность в Балтии. Не стоит пытаться проверять Америку на прочность на Кавказе. Не стоит пытаться проверять Америку на прочность на Западных Балканах.
Суть ситуации состоит в том, что у Америки — и Запада в целом — есть еще целый набор рычагов для давления на Кремль, а у Кремля практически исчерпаны рычаги для давления на США. Путин продемонстрировал, что готов переходить любые «красные линии», его противники предупреждены, а значит — вооружены. То, что они точно поняли за последние годы — с ним нельзя ни о чем договориться, на него нужно только давить. Единственное средство, которое применимо в переговорах с Кремлем — это пресс. Возможно, единственный политик в мире, который не хочет соглашаться с этим очевидным фактом — это Дональд Трамп. Но после принятия законопроекта о санкциях в Конгрессе коридор маневра для этого человека значительно сузился. И Трампу придется расписаться под этим суждением собственноручно.
Как это ни парадоксально звучит, клетку для себя Путин соорудил собственными руками. Если бы он не вторгся в Украину, не оккупировал бы Крым и Донбасс, не стал бы виновником гибели тысяч украинцев, его влияние в нашей стране до сих пор было бы очень велико и практически равнялось бы западному — в особенности на фоне неизбежных экономических проблем после краха режима Януковича. И никаких санкций тоже бы не было бы. Если бы путинские спецслужбы так явно не пытались бы скомпрометировать Хиллари Клинтон и вмешаться в американские выборы, Путин не вызывал бы страха и отвращения в Вашингтоне даже после начала войны в Украине. Более того, у Клинтон — возможности для маневра и договоренности с ним были бы куда большими, чем у Трампа. Ставка на бизнесмена с самого начала была самоубийственной ставкой — но Путин не был бы Путиным, если бы способен был понять очевидное. Путин — это блестящий пример самоуверенного тактика, не подозревающего о существовании стратегии. Такие люди, как правило, и оказываются в клетках собственного производства.
Что будет делать российский президент, чтобы выбраться из этой клетки? Какое-то время он будет метаться по ней, что называется, в бессильной злобе. Решение о высылке американских дипломатов и замораживании дипломатической собственности — признак такого метания, Путин как бы признает, что откровенно сглупил, когда не дал ответ на последнее решение Барака Обамы по санкциям в пустой надежде, что администрация Трампа «все поменяет». Но потом понемногу начнет приходить отрезвление. И главным направлением российской политики станет поиск вариантов сохранения лица президента России — при коренном изменении его внешнеполитического курса. Проще говоря, Кремль будет пытаться избавиться от санкций, договориться с Западом — но так, чтобы Путин не выглядел униженным, чтобы его люмпенизированный «ядерный электорат», не понял, что хозяин проиграл, превратился из волка в пуделя.
Если поиск этого варианта будет происходить слишком долго — это приведет к дальнейшей деградации Российского государства и в конце концов — к его развалу. Если этот вариант удастся найти достаточно быстро — что ж, в этом случае российский режим законсервируется, но утратит статус серьезного регионального игрока. Стареющий Путин превратится в этакого Брежнева, гарантирующего своему клану беспрепятственные возможности доворовывания и сбережения награбленного.
При этом интерес Кремля к Украине не столько ослабнет, сколько модернизируется — отказавшись от военного давления и территориальной экспансии, вернув Украине утраченные территории, Россия вновь займется политическими диверсиями, подкупом чиновников и олигархов, пропагандой и агитацией — тем, чем она вполне успешно занималась до 2014 года.
Именно поэтому в наших интересах, чтобы процесс практически неизбежной капитуляции Путина и его режима перед цивилизованным миром затянулся до того момента, когда пуповина, все еще связывающая Украину с «русским миром», окажется и в цивилизационном, и в законодательном, и в экономическом аспектах окончательно обрезанной.
Обрезанной навсегда.
Виталий Портников, журналист
