ПРЕДПОЛАГАЕМАЯ ДОЧЬ ПУТИНА
Вчера днем все мы наблюдали презабавный аттракцион: множество СМИ выпустили новости под заголовком «Предполагаемая дочь Путина дала первое интервью». Иногда вместо добавления определения «предполагаемая» журналисты закавычивали «дочь Путина» – от такого стиля веяло холодком скепсиса, мол, ну какая еще она дочь, не сильно-то похожа лицом и появилась в информационном поле слишком внезапно. Самые оригинальные редакторы, в основном региональных или украинских сайтов, одновременно и применяли определение «предполагаемая», и «дочь Путина» закавычивали – стиль громоздкий, словно говорящий читателю: «Тоже мне, медиафеномен смастерили эти москвичи».
Между появлением мема Олега Кашина «Тихонова – дочь Путина» и первым интервью Тихоновой «Интерфаксу» прошло девять месяцев. За это время лишь пресс-секретарь президента ответил, что не знает, кто она, и один из директоров «Интерфакса» Юрий Погорелый сказал примерно то же самое.
Саша и Малия Обама мелькают на фото рядом с недавно посетившим США папой римским, пьют чай с принцем Гарри, ездят с мамой на шопинг в Милан, становятся иконами стиля. Журналистам известен рост Малии, марки ее футболок, места подработок. Тома Олланд позволяет себе критические высказывания в адрес новой подруги отца (это было в 2012 году). Челси Клинтон веганствует, председательствует в фонде имени своего отца и пишет книги. Бернардо Джорджо Маттарелла занимается наукой. Дочь нашего вождя – «предполагаемая». Может, она руководит «Иннопрактикой», а может, сбежала с цирком. Хотя на «Википедии» кто-то уверенно, без всяких экивоков написал, что Катерина Тихонова – дочь Путина. А завтра придут люди в черном и все там перепишут.
Интересно, самому-то нашему президенту как, не жалко свою дочь или не дочь? Статус «предполагаемая» – унизительная обуза, даже если Катерина Тихонова и не дочь ему вовсе. У любого человека, стань он таким «предполагаемым», коммуникация с окружающим миром обрушилась бы к чертям или заметно усложнилась бы.
У руля страны, где муссируется тема традиционных ценностей (которые, очевидно, связаны не в последнюю очередь с понятиями семьи и рода), стоит человек, у которого все очень неясно с детьми. Он скрывает свою семью, словно с ней что-то не так, причем настолько «не так», что народу это не объяснишь. Силовые структуры заинтересованы нашими пользовательскими данными в интернете, а «предполагаемость» Тихоновой до сих пор не прояснена. Совершенно ясно только то, что две некие женщины, известные лишь по именам и отчествам, проживают где-то в России, а не в Западной Европе – больше ни слова из первых уст.
Если молчание – это попытка спрятать или уберечь детей от внешнего зла, то попытка довольно странная: и внутри страны, и вне ее пределов над ними вряд ли нависает большая угроза, чем над детьми первых лиц других государств, которых никто не прячет.
Эволюцию публичной политики трудно отследить непристрелявшимся глазом из-за сложной внутренней логики самого влиятельного круга лиц, которые далеко не всегда убедительно комментируют свои действия и тем самым провоцируют лишь рост фрустрации и внутренней агрессии. Наблюдение за семьями политиков производит успокоительный эффект на массы. Замутив «аквариум», можно добиться того, что самые фрустрированные решат потыкать в его дно суковатой палкой.
