В. Кравченко: «На Закарпатье сейчас происходит то же самое, что было на Донбассе…»

«Центр международной безопасности» реализовывает проект, целью которого является выявление потенциальных рисков для безопасности страны в регионах Украины. Эксперты Центра уже побывали в большинстве регионов Украины и некоторые тенденции, выявленные ими, не только удивляют, но и всерьез беспокоят. «ОстроВ» попросил рассказать о них руководителя ЦМБ Валерия Кравченко.
— Расскажите о вашем последнем всеукраинском исследовании.
— Мы выпустили анкеты, где поставили вопрос: возможен ли в вашем регионе сценарий «ДНР/ЛНР»? Поехали с этим вопросом в Харьков, Винницу и другие украинские регионы. Результаты получились неожиданными.
Например, если брать результаты по Краматорску, то там люди оценили такую вероятность меньше чем в 10%, а в Ужгороде ответили «да» 28,5%.
— Уточню: 28% жителей Закарпатья считают такой сценарий возможным, или они хотят его?
— Это тенденция, то есть то, как они видят мир вокруг себя, то, как они чувствуют. Это не показатель того, что они хотят такого сценария. Но то, что они видят вокруг себя заставляет их думать, что он возможен в их регионе.
— И чем Вы можете объяснить такие показатели?
— Во-первых, это регион, реально оторванный от Украины: одна железная дорога, отсутствие аэропорта и горная гряда между ним и остальной Украиной. Во-вторых, Закарпатье всегда было обособлено за счет четырех границ, которые находятся буквально на расстоянии вытянутой руки. От центра Ужгорода можно неспешным шагом дойти до Словакии за 40 минут. В-третьих, это венгерское меньшинство, которое имеет несоизмеримо большое влияние. В Закарпатье проживает примерно 150 тысяч венгров при населении региона около 1,1 млн человек.
— Но кому там нужен сценарий «ДНР/ЛНР»?
— Мы не говорим о том, что сценарий «ДНР/ЛНР» кому-то там нужен. Более того, я уверен, что они не хотят того, что произошло на Донбассе. Но есть вероятность использования подобных инструментариев, когда будет понятно, что Украина идет к какому-то коллапсу через внутреннюю дестабилизацию. Киев очень оторван от региона, там есть понимание того, что нужно очень яро защищать свои права.
Например, глава области Геннадий Москаль фактически занял позицию венгров в скандале с законом «об образовании», хотя Москаль является представителем Киева. Как он может позволять себе оспаривать закон, который был принят украинским парламентом и который является обязательным для исполнения? Но он себе такое позволяет. И проблема не в венграх, проблема в украинцах. Это является ключевой проблемой Закарпатья. Это проблема коммуникации центра с регионом.
— Местная власть предпринимает какие-то шаги для предотвращения дестабилизации ситуации?
— Местная власть получает финансирование от Венгрии. В этом году Венгрия выделила 65 миллионов евро на программу развития Закарпатья, Украина — 6 миллионов. Следовательно, кому Москаль будет более благодарен? Украина дает из государственного бюджета в 10 раз меньше, чем Венгрия.
Поэтому, министр иностранных дел Венгрии ездит в Закарпатье как к себе домой, разговаривает с Москалем и понимает, раз они платят деньги, то их нужно отрабатывать. То есть это совершенно подчиненная система. И подчиненная не Киеву. Меня тревожит такая тенденция, когда министры иностранных дел других стран едут в наши регионы и ведут какие-то переговоры напрямую с местными лидерами.
Например, министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский несколько дней пробыл во Львове. Он там встречался с мэром Садовым, руководителями области, местными поляками. Почему он не приехал в Киев?
Нужно понимать: в западных странах, которые граничат с Украиной, к власти приходят все более правые и консервативные силы. Ими часто манипулируют, в том числе из Москвы.
Если к власти в Румынии придут левые консерваторы, то нам вспомнят и Черновцы, и Придунайскую зону (тогда румыны кричали, что мы уничтожаем заповедную зону). У нас очень много всего с румынами. Я думаю, что и с Болгарией будут проблемы, потому что в Одесской области проживает очень много болгар. С ними сейчас нет проблем, потому что там у власти социалисты, у которых совсем другая риторика.
И в этой ситуации от нас мало что зависит. Более того, с каждым днем мы усугубляем свое положение и показываем свою слабость.
На Закарпатье сейчас происходит то же самое, что было на Донбассе: наличные деньги идут через границу и никто эти потоки не останавливает.
Там действуют местные автономизмы и местные «царьки», которые управляют местными органами власти и полицией. Это круговая порука. Это очень напоминает обстановку на Донбассе. Люди хотят хорошо жить, а при ком: при Украине или при Венгрии – им все равно. Поэтому они едут в Венгрию, получают ее паспорта, поэтому там так много венгерских флагов…
— Правда, что на Закарпатье многие не понимают украинского языка?
— Там есть несколько районов, где всегда висели венгерские флаги и была только венгерская речь.
— Как Вы видите решение этой проблемы?
— К сожалению, украинская власть еще не понимает, что это проблема и ее нужно решать. Про нее вообще не говорят. Пока мы не осознаем, что есть угроза дезинтеграции страны, и Закарпатье далеко не последний регион в Украине, где может произойти (сценарий Донбасса, — «ОстроВ»), решения проблемы не будет, а, значит, она будет усугубляться…
Возможно, это не являлось бы такой острой проблемой, если бы у нас не было войны, аннексированного Крыма и Россия каждый день не совершала теракты. Но это есть, у нас страна, которая с каждым днем становится политически слабее. А судьба слабых в этом мире печальна – сильные просто разрывают их на части… Мы большими шагами идем к потере своей государственности и суверенитета. Вся наша система заточена на одних и тех же людей и на обеспечение их интересов, а не интересов страны.
— По вашим прогнозам, когда это может случиться?
— Это начнется осенью 2018 года после Чемпионата мира по футболу. С России к тому времени могут снять санкции, и она может вернуться в G8. С точки зрения нашей внутренней ситуации, чем ближе к выборам (президентские и парламентские выборы пройдут в Украине в 2019 году, — «ОстроВ»), тем будет больше внутренних дестабилизирующих обстоятельств. Активизация ситуации начнется с осени 2018 года. Я не верю в большую войну в следующем году с Россией. Но в 2019-2020 гг этот сценарий является более реальным. Выборы станут для нас проверкой. И сейчас все идет к тому, что мы ее провалим.