В прифронтовой зоне процветает секс-индустрия: подробности, расценки

На прифронтовой территории развивается теневая секс-индустрия. Вокруг этого вида заработка возникла и своеобразная инфраструктура — публичные дома, замаскированные под сауны и массажные кабинеты. Женщины, вынужденные заниматься проституцией из-за бедности, рискуют здоровьем и стигматизируются обществом.

Об особенностях и опасностях такого заработка — в материале «Реальной газеты».

Микита Пидгора

Твоя за 500 гривен

Наш собеседник — Игорь, сержант ВСУ. Его подразделение расположено недалеко от Бахмута. Игорь утверждает, что таксисты, работающие в прифронтовой зоне, могут «достать что угодно». Для местных жителей война стала и бедой, и… источником доходов. Игорь утверждает, что неоднократно слышал от местных слова о том, что «если бы не вы (военные), то мы бы умерли с голоду». «Спиртное, продукты, товары первой необходимости, сигареты и наркотики — все это можно купить у местных, — сообщает Игорь — а если нужна женщина, то достаточно позвонить «куда надо». Расценки на услуги интимного характера разные. Военнослужащие одного из подразделений ВСУ сообщают, что обычный секс стоит от 300 гривен, а среди женщин, вынужденных зарабатывать своим телом, преобладают 20-30 летние местные жительницы, чаще всего с детьми, но без мужей — так называемые «матери-одиночки».

Расценки на секс-услуги в тематическом сообществе «В контакте»

«Они раздвигают за сигареты, квартплату, водку, но только для военных — наши, местные, неплатежеспособны. Девочки после передовой их боятся, но дают — работы нет», — рассказывает Катерина, жительница Троицкого.

Расценки на услуги интимного характера разные. Военнослужащие одного из подразделений ВСУ сообщают, что обычный секс стоит от 300 гривен, а среди женщин, вынужденных зарабатывать своим телом, преобладают 20-30 летние местные жительницы, чаще всего с детьми, но без мужей — так называемые «матери-одиночки».

«В местные кабаки захаживают патрули, а вечером туда подкатывают местные «Белоснежки». Красивые и молодые прохаживаются, сидят у стойки бара, к ним подходит на осмотр офицерье. Укропы на джипах отвозят на хату и до утра. Девчонкам по 20-30 лет, без работы, без образования, с детьми. Денег им отваливают за раз до 500. Кидалова нет, многие работают со стажем — прошли Питер, Москву. Есть и залетные, но город ведь небольшой, все друг друг знают. Характерно, что этого до войны не было. Местный люд их презирает, своим не давали за бабло, а тут растопырились вовсю. Многие сожительствуют за тушенку — девки потом её продают. За квартплату — солдаты больше не дают. Иногда в день получения зарплат шалавы подходят к банкоматам» — говорит жительница Бахмута Марина.

«Таких, как я — много»

Из общения с женщинами, занятыми секс-работой на освобожденных территориях, становится понятно, что оставаться после ухода военных в своих городах и поселках им будет непросто. Девушка, с которой автору удалось связаться по телефону, попросила об анонимности и рассказала свою историю.

Ирина (назовем её так) жила в Алчевске, который на сегодняшний день оккупирован «ЛНР». Её бывший муж служит в одном из незаконных вооруженных формирований непризнанной республики, в то время как сама Ирина покинула родной город. Девушке 24 года, она мать двухгодовалого сына. В начале 2015 года Ирина перебралась к своей тетке в один из поселков под Бахмутом. Долгое время не могла оформить переселенческие выплаты, которых, впрочем, хватает только на оплату коммунальных услуг. Первый опыт секс-работы с украинскими военными Ирина получила, когда подруга взяла её с собой «прогуляться». После секса в доме Ирины появились несколько банок тушенки, а в кармане — деньги, которые она отдала тетке в счет долга за проживание. «Настроения вокруг такие же, как и до освобождения. Мне приходилось скрывать поначалу свои контакты с ребятами, но через несколько недель обо мне уже шептались соседи. Таких как я много — работы нет, дома нет. Единственное, что заставляет не отчаяться — ребенок», — рассказала Ирина.

Реклама сексуальных услуг в сети

Девушка планирует заработать на квартиру в одном из городов Донеччины и уехать навсегда из поселка, где живет сейчас. В идеале, признается она, найти военного, который полюбит её и увезёт из Донбасса навсегда — подальше от разрухи, бывшего мужа и своей репутации.

Еще одна секс-работница, Светлана, арендует жильё в складчину с подругой. Обе девушки из небольших городов Донецкой области. Квартира обходится в 2800 гривен. «Это значит, что мы должны зарабатывать в четыре раза больше — чтобы держать себя в форме нужны деньги. За обычный секс я беру от 500 гривен. Много денег трачу на препараты от венерических заболеваний и беременности. Презервативами наши вояки пользоваться не любят, так что крутимся сами. В принципе, «укропы» приезжают сюда чистыми и здоровыми, а подцепить гадость могут уже здесь. И поверьте, с собой пацаны увозят не только воспоминания о Донбассе».

Деликатная тема

«Это единичные случаи. Теперь касательно слухов, которые периодически появляются в прессе, о якобы заболеваниях сифилисом. На сегодняшний день, ни единого случая первичного сифилиса среди военных, которые выполняют боевые задачи» — сообщил в прошлом году главный дерматовенеролог Минобороны Сергей Остапенко.

Риски заразиться ВИЧ в зоне АТО выше на 50%, а 61% бойцов не пользовались презервативами во время коммерческого секса.

Представитель международного Альянса по ВИЧ/СПИД в Украине Павел Скала считает, что риски заразиться подобными заболеваниями в зоне АТО выше на 50%, а 61% бойцов не пользовались презервативами во время коммерческого секса. Профилактика и обеспечение презервативами военнослужащих вместе с разъяснительной работой, по мнению Павла, смогут воспрепятствовать распространению ЗППП (заболеваний, передающихся половым путём) по всей Украине.

Впрочем, официальная статистика и не может содержать сведений о заражении болезнями, симптомы которых проявляются уже после демобилизации военнослужащих. Некоторые военные предпочитают самолечение обращению к медикам, тем более военным врачам. Речь идет, в первую очередь, о поддающейся простому лечению гонорее. Главной причиной распространения венерических заболеваний в зоне АТО является вовлечение в стихийно возникшую секс-индустрию женщин, ранее не имевших подобного опыта и, вследствие этого, относящихся халатно к своему здоровью.

Под подозрением у Большого Брата

Сотрудник одного из управлений СБУ согласился прокомментировать риски, связанные с ростом числа занятых в секс-работе на освобожденных территориях Украины. После возвращения из командировки в зону проведения АТО, мой собеседник утверждает, что женщины, занимающиеся проституцией, могут быть завербованы противником. Спецслужбы непризнанных республик заинтересованы как в оперативной информации о расположении и перемещении войск, так и в планах наших военных. СБУшник заявляет, что вольно или невольно украинские военнослужащие, вступая в неразборчивые связи, могут стать объектом внимания спецслужб сепаратистов. Более того, многие женщины, занятые в секс-работе, часто имеют мужей и родственников, которые воюют против Украины в составе незаконных вооруженных формирований. Сотрудник СБУ утверждает, что эти связи используются противником в разведывательных целях.

Вольно или невольно украинские военнослужащие, вступая в неразборчивые связи, могут стать объектом внимания спецслужб сепаратистов.

Болезненная тема проституции в АТО, которую деликатно замалчивает украинская власть, вовсю используется антиукраинской пропагандой. Сепаратистские ресурсы преподносят проблему в контексте «беспредела карателей», дают волю фантазии и не стесняютсяманипулировать фактами. «Главное в любой ситуации сохранять свое лицо и всегда помнить, где твоя родина и «якого ти роду» — гордо сообщает наследница казаков в перерывах между сеансами патриотического секса» — в таком стиле пишет издание «Антифашист». Цель подобных материалов — утвердить в сознании своих читателей представление об Украине как о «стране-борделе».

Как женщины стали «крайними»

Политолог и бывший боец батальона «Айдар» Максим Осадчук считает, что война и бедность создают самые «благодатные» условия для проституции, порой в самых унизительных формах. «Молодые девушки из охваченных вооруженным противостоянием районов, и в мирное-то время не особо обеспеченные работой, часто вынужденно обращаются к торговле собственным телом. Выживать же как-то надо. Естественно, власть всегда пытается спихнуть вину на самих женщин, уличая их в «безнравственности» вместо того, чтобы создавать нормальные социальные условия для собственных граждан», — говорит Максим Осадчук.

Антрополог Дафна Рачок считает бедность главной причиной роста проституции в зоне АТО. Женщины начинают заниматься проституцией ради того, чтоб прокормить себя и свою семью, а военные и с одной, и с другой стороны для них – основной источник дохода.

«В нашем обществе существует довольно лицемерное отношение к сексу и тому, что с ним связано. Вместо того, чтоб признать, что секс – это нормально и им занимаются и мужчины, и женщины, активное сексуальное желание в женщине рассматривается как нечто непристойное и достойное порицания. Соответственно, женщины, занимающиеся проституцией, становятся “крайними” — считает Дафна.

Пренебрежение к правам человека и разрушение экономики региона — главные причины роста проституции на освобожденных территориях Донбасса. Украинское общество в значительной степени традиционно и мизогинно, а в отношении женщин, вынужденных заниматься секс-работой, сформировались агрессивные дискриминационные стереотипы. Не отрицая права женщины распоряжаться своим телом, стоит отметить, что значительная часть проституток такого права попросту лишена. Речь, подчас, идет о простом выживании и, безусловно, женщины в зоне АТО остаются наиболее уязвимой группой мирного населения.