Жуткая история: Мать троих детей выбросила новорожденную дочь на растерзание животных

Об этой жуткой истории нам стало известно от группы запорожских волонтеров, которые через известного телеведущего и писателя Дмитрия Гордона обратились в редакцию «ФАКТОВ» с просьбой о помощи

«В селе Валуйском мать выкинула младенца замерзать! Малышка всю ночь пролежала в хозяйственной сумке, брошенной в летнюю кухню. Но и этого мало! Дикие псы нашли там девочку и отгрызли ей правую ручку. А наутро мать отвезла ее в соседний поселок и подбросила в многоквартирный дом. Невозможно представить, что пережила эта крошечка в первые часы своего появления на свет. Здоровая, доношенная девочка, родившаяся с весом 2 килограмма 700 граммов, по вине родной матери на всю жизнь осталась инвалидом и вообще чуть не погибла. А теперь оказывается, что ее опекуном назначили бабушку. Мы начали бить во все колокола. Писали в прокуратуру, полицию, органы опеки, обращались к уполномоченным по правам человека Валерии Лутковской и по правам детей Николаю Кулебе. Умоляли не отдавать ребенка родным — ведь там его снова могут попытаться убить! Мы создали в соцсети группу поддержки Настеньки Чеботаревой — так зовут эту крошку. Нас уже более шестисот человек, среди которых есть женщина, мать троих детей и добрейший человек. Она готова удочерить малышку, но органы опеки не дают этого сделать, видимо, не хотят возиться. Получается, Настя будет расти у изуверов. Если вы не вмешаетесь, может быть поздно». Конечно, «ФАКТЫ» вмешались…
«Отец новорожденной утверждает, что не знал о беременности своей жены»
Путь до Лисичанска на легковой машине оказался непростым. Нормальная трасса закончилась на выезде из Харькова, дальше начался искореженный танками и бронетранспортерами асфальт с огромными выбоинами. Местами приходилось ехать со скоростью двадцать километров в час. На блокпостах нужно было даже ночью выключать фары и ехать на «аварийке». Документы — паспорта и пресс-карты аккредитации в АТО — военные проверяли очень тщательно. Критический момент наступил в пригороде Лисичанска, где дорога лежала через взорванный мост. Для проезда оставалась узенькая дорожка шириной аккурат с нашу машину. То есть десять сантиметров вправо — и улетишь вниз, в обрыв. «Постарайтесь быстренько перемахнуть на ту сторону, а то эти остатки моста хлипкие, могут обвалиться под вашим грузом», — напутствовал нас местный житель, невесть откуда оказавшийся в этом глухом месте в пять утра. Передать свои ощущения быстрой езды по этим обломкам не смогу — слов не хватит.

Лисичанск. Терриконы, засыпанные снегом, длинные улицы с одно- и двухэтажными домами, покосившиеся от старости двери и окна, разрушенный содовый завод, почерневшая девятиэтажка, которую боевики взорвали еще летом 2014 года… В центре города стоит большое здание в форме креста. Это детская больница.

— Нас тоже в 2014-м обстреливали «Градами», и мы с больными детками вынуждены были девять дней сидеть без воды, еды и света, — с болью вспоминает главврач Луганской областной детской клинической больницы в городе Лисичанске Светлана Ошеко.
— Ни один врач не покинул свой пост, не бросил больных детей. Если бы не мужья наших медсестер, которые, рискуя своими жизнями, ползком пробирались к нам и приносили воду и продукты, погибли бы. Добровольцы батальона «Донбасс» тоже делились с нами тушенкой и консервами. Еще где-то чудом добывали детское питание для самых маленьких наших пациентов. Солдатики помогали нам, а наши хирурги спасали раненых бойцов, вытаскивали осколки, делали операции. А сейчас вот, видите, приходится спасать детей не от террористов, а от собственных родителей.
— Почему вы говорите «детей» во множественном числе? Неужели случай с Настей Чеботаревой не единичный?
— К сожалению, нет. За тридцать восемь лет работы педиатром я с чем только не сталкивалась. И на мусорник новорожденных выбрасывали, и в унитаз пытались спустить. Позавчера у нас умер мальчик Ян, избитый людьми, которых язык не поворачивается назвать родителями. У него была черепно-мозговая травма, переломаны все ребра, ключица, бедро, плечевая кость. Несколько дней мальчик лежал дома — никто из его родных и не подумал обратиться к врачу. О том, что произошло с ребенком, мы узнали совершенно случайно. Фельдшер безо всякого вызова решила зайти к ним домой, — наверное, Бог ей подсказал. Спросила, как малыш. Мать безмятежно ответила, что все в порядке, спит. Крохотный Ян лежал в кроватке с закрытыми глазками и в самом деле будто бы спал. Не плакал, не кричал, ровно дышал. На самом же деле он был в коме от травматического шока. Фельдшер хотела уже идти домой, но заметила, что ножка младенца вывернута как-то неестественно… Раскрыла его, ахнула, схватила на руки и побежала в больницу.

Спасти Яна нам не удалось — на тот момент он пролежал в таком состоянии несколько дней. Во время ареста его отец объяснял, что просто неудачно бросил в сына коляской. Я рассказываю вам эту страшную историю не просто так. Уверена: если отдать Настеньку Чеботареву в семью, ее жизни может снова угрожать опасность. Ведь не отдай в свое время служба опеки Яна родителям после первой черепно-мозговой травмы, малыш был бы жив…
— Мать и отец Насти проявляют к ней интерес, навещают?
— Мать не звонила. Ее муж Денис звонил пару раз, но я сказала, что он не имеет права называть себя отцом, потому что бросил свою дочь на растерзание животным. Тот оправдывался, мол, не знал, что его жена беременна. Я не поверила. Один раз он приехал, привез документы на Настю. А после сюжетов на телевидении объявилась мать Дениса, привезла из службы по делам опеки документы о том, что она является опекуном своей младшей внучки. Мы не имели права не пустить эту женщину к ребенку. Но медперсонал теперь внимательно следит за тем, чтобы она не проявила к Настеньке агрессии. Иначе ей сразу укажут на дверь.
— Сейчас мы относительно спокойны за состояние нашей маленькой пациентки, — говорит заведующий областным ортопедо-травматологическом отделением Луганской областной детской клинической больницы Геннадий Григорьев. — А вот когда санавиация доставила к нам Настю из Станицы Луганской, мы до конца не были уверены, что сможем спасти ребенка. Малышка ведь долго пролежала на морозе и, видно, прислонялась к чему-то холодному, потому что на щечке у нее было обморожение первой степени, а на ножке — второй степени. Плюс, конечно, общее переохлаждение и серьезная рана на правой ручке: дикие животные (не берусь сказать, лисы, волки или одичавшие собаки — в том глухом краю водится разная живность) откусили ей ручку выше локтя. Девочку нашли посторонние люди, вызвали «скорую». Медики остановили кровотечение, перевязали, согрели и ввели в состояние медикаментозного сна. К тому времени приехали врачи из нашей больницы и забрали малышку сначала в реанимацию, потом — в отделение патологии новорожденных. Когда ее нашли, ей ведь было всего 22 часа от роду…

Мы с коллегами выхаживали Настю, лечили от обморожений и анемии, поднимали гемоглобин. Когда она восстановилась, я провел малышке плановую операцию на ручке. Косточка торчала наружу, нервные окончания зарубцевались, девочке было больно, когда до покалеченной ручки дотрагивались. Я убрал кость, сформировал культю, обработал и спрятал нервы в мягкие ткани, предохранив этим кроху от фантомных болей. Сейчас она чувствует себя хорошо, идет на поправку. С ней все время находится бабушка, которая раньше работала операционной медсестрой в одной из частных клиник, поэтому ухаживает за внучкой хорошо — не могу этого не признать.
«Утром мать, увидев, что девочка еще жива, положила ее в багажник своих „Жигулей“ и поехала в город»
Ольга Ивановна, бабушка Настеньки Чеботаревой, журналистов в палату не пускает, фотографировать себя не позволяет.

— Я имею полное право быть с внучкой, я ее опекун, — не дожидаясь моего вопроса, с вызовом заявляет Ольга Ивановна, выйдя в коридор. — И общаться мы ни с кем не хотим. И так столько грязи на нашу семью вылили.

— Может быть, мы, наши читатели, волонтеры, которые иск­рен­не обеспокоены судьбой Настеньки, могут ей чем-то по­мочь? Собрать деньги на протез для ручки, купить кроватку…

— Нам ничего не надо. Все куплено — и памперсы, и коляска, и пе­ленки-распашонки. И на ближайший год тоже. Так что спасибо.

— Как себя чувствует малышка?
— Нормально. Вы хотите знать, почему так получилось? — вздохнув и вдруг смягчившись, спросила женщина. — Честно вам скажу, сама не знаю. Я даже не подозревала, что Таня беременна. И не потому что не общаюсь или куда-то уехала. Куда тут поедешь, когда война, бомбежки и обстрелы? Сидим на месте. Я живу напротив сына и невестки и каждый день до и после работы прихожу к ним, помогаю, общаюсь с внуками. Карине уже 12 лет, Даниил в четвертом классе, Дианке, младшей, скоро три годика исполнится. Собственно, уже не младшей… Настенька же появилась. Но у Тани такая фигура, что по ней не скажешь, что она носит ребенка. Была беременна Дианой — тоже не было живота. С Настей, я так понимаю, для нее самой была полнейшая неожиданность. Она говорила, что и месячные у нее были до последнего…
— Но ведь нежданный ребенок в семье, где хорошие отношения между супругами и растут трое детей, не повод от него отказываться! Да еще и таким жутким способом.

— Невестка не говорит мне о том, почему так поступила. Нас с Денисом тогда не было дома, оба были на работе. О том, что она должна была родить, повторяю, ни я, ни сын не знали. Почему так поступила с новорожденной, Таня не объясняет. Знаю только, что очень мучается из-за этого, пыталась даже покончить с собой. Сейчас с ней работают психологи, может быть, они разберутся.

Номера телефонов сына и невестки Ольга Ивановна не дала. Более того, предупредила их, что журналист «ФАКТОВ» едет в село Валуйское Станично-Луганского района, чтобы поговорить о Насте. На мой долгий стук в калитку и громкие призывы к хозяевам выйти ответа не было, хотя в добротном одноэтажном доме горел свет и слышались голоса. Лишь когда я постучала в окно, из дома вышел невысокий смуглый парень в камуфляжной куртке.

— Я знаю, кто вы, — отрывисто сказал 34-летний Денис Чеботарев вместо приветствия. — Мать звонила. Я не хочу и не буду с вами разговаривать ни о чем.

И зашел в дом.

Журналистам телеканала СТБ повезло больше. На их стук вышла женщина, закутавшаяся в пальто. Лицо она прикрыла от камер капюшоном.
— Сегодня ездили в опеку, собираем документы, берем справку из больницы, регистрируем, — ответила 31-летняя Татьяна Чеботарева на вопрос о дальнейших планах. — После выписки будем ее забирать.

— Вы же знаете, что у нее ручки нет? — спросили у нее телевизионщики.

— Естественно, — спокойно ответила Татьяна.

— Почему же так случилось? Зачем вы сразу после рождения выбросили ребенка?

— Я не хочу разговаривать.
Однако на предложение журналиста посмотреть видеозапись о Настеньке, сделанную в больнице, горе-мамаша откликнулась. Но, увидев малышку на руках у главврача, ушла и закрыла за собой двери, повторив, что рассказывать ничего не будет. Больше от нее не удалось добиться ни слова.

«Газета по-украински», ссылаясь на следователя, написала, что Татьяна все-таки знала о том, что беременна, но изначально решила не оставлять себе четвертого ребенка — ей, мол, и троих хватает. Ни муж, ни родные, подтвердила она, не знали о ее интересном положении.

— Женщина очень закрыта и на контакт не идет, — рассказывает «ФАКТАМ» инспектор отделения полиции Станицы Луганской Александр Семидедко. — Подробности преступления восстанавливали по крохам только после того, как проверили ее на единственном в нашей области детекторе лжи. Узнали о том, что Татьяна родила дома дочку, что втайне от родственников вынесла ее на летнюю кухню, где оставила на всю ночь. Там малышку нашли дикие животные и обгрызли ей руку (по словам Татьяны, это был кот, но лично я этому никогда не поверю). Утром мать, увидев, что девочка еще жива, завернула ее, уже искалеченную и окровавленную, в пеленки, положила в продовольственную сумку, сумку — в багажник своих «Жигулей», взяла с собой двухлетнюю Диану и поехала из Валуйского в Станицу Луганскую.
На одном из зданий в Станице есть камера наблюдения. Просмотрев запись, мы увидели, что «Жигули» нашей подозреваемой движутся в сторону больницы, потом сидевшая за рулем Татьяна увидела, что на ее пути стоит машина ГАИ, резко развернула автомобиль и поехала к ближайшему многоквартирному дому. Один из жильцов увидел в окно, как она припарковалась у подъезда, вытащила из багажника клетчатую сумку, заскочила в парадное и через секунду вернулась с пустыми руками. Села за руль и умчалась. Оказалось, сумку со своей раненой дочкой Татьяна повесила на ручку двери первого этажа, где ее позже нашли жильцы.

*Инспектор отделения полиции Станицы Луганской Александр Семидедко: «Поражен, что в этом доме могло такое произойти. Все дети обуты, одеты, наглажены. Родители не пьянствуют, держат теплицы»
«После случившегося дядя малышки попал в больницу с сердечным приступом»
— Я в тот день выходила по делам, — вспоминает жительница Станицы Луганской Мила Михайловна. — В подъезде как раз не было света. Это у нас с начала войны часто случается — мы ведь живем на самой границе Украины и «ЛНР», тут постоянные обстрелы, столько зданий разрушено. Мои дети тоже остались без дома, вынуждены были уехать в другой город. А я осталась тут доживать. Так вот, захожу тогда в подъезд, смотрю — а на ручке двери соседки с первого этажа висит сумка. Клетчатая, китайская, с такой торговки на базары ездят. Соседка эта давно тут не живет, поэтому я очень удивилась: кто бы это мог ей принести? Хотела пройти мимо — я не любопытна. Но вдруг пакет зашевелился и изнутри раздался слабый писк. Даже не писк, а мяуканье. Я страшно рассердилась: тут самим есть нечего, а кто-то еще котенка вздумал подбросить! Вздохнула и решила достать кота — тоже ведь живое существо, жалко его. Раскрыла сумку и увидела там… окровавленного новорожденного ребенка. В ужасе отпрянула назад и заколотила в двери к соседке: «Помогите, тут ребенок! Нам подбросили ребенка!»

— Дальше даже рассказывать не хочу, — на глазах у пожилой женщины выступают слезы. — Я подхватила ее на руки, занесла к соседке домой, мы развернули мокрые пеленки и закричали от ужаса. У малышки не было ручки! Вместо нее — рваная рана. Смотреть на это было невозможно. Малышка была очень холодная, просто ледяная. У нее даже не было сил плакать. Я сразу же позвонила в «скорую». Бригада приехала моментально, по пути вызвав полицию. Мы с соседкой хотели помочь найденышу своими силами — завернуть в полотенце, напоить подогретым молочком, но ворвавшиеся в квартиру медики не дали нам этого сделать. Подхватили девочку на руки и рванули в больницу. Я пила лекарства и целый день не могла прийти в себя. Особенно когда узнала, что младенца выбросила родная мать. Слава Богу, малышку спасли. Но возвращать ее в ту же семью нельзя ни в коем случае — девочке ведь обязательно кто-то расскажет историю ее появления на свет, и психика ребенка будет загублена навсегда.
— Я хорошо знаю семью Тани и Дениса, — сказала «ФАКТАМ» жительница села Валуйское, попросившая не называть ее имени в газете. — Ничего плохого о них сказать не могу: общительные спокойные люди, занимались теплицей, возили овощи на продажу, Денис, кроме этого, работает электромонтером. Детишек воспитывают, с родителями общаются. Нам с соседями не хотелось верить в то, что произошло. Ведь даже дикий зверь не выкинул бы своего ребенка на растерзание другим зверям, не обрек бы его на верную смерть! После случившегося не только у односельчан, но даже у родных в корне поменялось отношение к Тане. Она теперь боится на улицу и нос показать. Муж тоже ни с кем не общается — видно, ему стыдно за жену. А брат Дениса, когда узнал обо всем этом, попал в больницу с сердечным приступом. И сказал, что, когда выйдет, задушит Таню собственными руками. Разве же можно отдавать девочку в такую семью? Что ее там ждет?

«ФАКТЫ» обратились с тем же вопросом в Станично-Луганскую службу по делам детей, которая назначила опекуном Настеньки ее бабушку. Нам ответили, что девочке там будет лучше, потому что бабушка работает. На днях проведать малышку в больницу ездили наши друзья-волонтеры. В разговоре с ними Ольга Ивановна призналась, что всю жизнь воспитывать младшую внучку не планирует. Надеется, что суд признает ее невестку невиновной, так как она, мол, была невменяема после родов, и позже позволит вернуть девочку родителям. Мы попросили вмешаться уполномоченного президента Украины по правам ребенка Николая Кулебу.
— Мы вплотную занимаемся этой ситуацией, — ответил «ФАКТАМ» Николай Кулеба. — Писали письмо в местную администрацию, в службу по делам детей. Нам ответили, что бабушка Насти адекватна и опасности ее пребывания рядом с внучкой нет. Пока мы больше ничего сделать не можем: нет оснований отбирать девочку у бабушки. Даже если суд лишит мать Насти родительских прав, она сможет видеться с дочкой. А вот если мать или бабушка будут вести себя с малышкой агрессивно, психологически давить, можно будет ходатайствовать о том, чтобы изолировать их от ребенка. В нашей практике, к сожалению, много случаев, когда малыш и его родители, лишенные по отношению к нему родительских прав, живут не просто на одной улице, а в одном доме вместе с бабушкой-опекуном.

Эту проблему можно решать только законодательно. Так же, как и лоббировать создание в Украине «окон жизни», где роженица могла бы, нажав кнопочку, анонимно оставить ребенка на попечение государства. Эта инициатива когда-то обсуждалась в Верховной Раде, но не получила поддержки. Украинское общество считает, что «окна жизни» спровоцируют матерей бросать своих детей. Это бред. Если женщине нужен ребенок, она его все равно не бросит. Если не нужен — найдет способ избавиться от него. К сожалению, некоторые роженицы боятся обращаться в больницы и роддома и оставлять там малышей. Они их попросту топят и выбрасывают в мусор, после чего садятся в тюрьму за убийство.

P. S. Татьяне Чеботаревой инкриминируют статью Уголовного кодекса «Оставление в опасности новорожденного ребенка», санкция которой предусматривает до трех лет лишения свободы. Если бы Настя умерла, ее матери грозило бы на два года больше. На протяжении 2015 года в Украине зарегистрировано 27 преднамеренных убийств матерями своих новорожденных детей.